Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

В особенности не следовало полагаться на столь чистые и невинные взаимные обещания двух детей — даже если поодиночке у них был шанс отыскать себе наставников, то кто же станет брать сразу двоих? Для Шэнь Цинцю стало изрядным сюрпризом, что даже столь циничный человек, как Шэнь Цзю, умудрился поддаться столь очевидной иллюзии.

Ведь даже если принять, что тот парень и впрямь умудрился достичь желаемого, поступив в заклинательскую школу, то стоило ли ожидать, что после того, как перед ним открылся новый мир, даровав множество новых радостей и забот, он хоть на единое мгновение вспомнит о своем товарище по детским играм, не говоря уже о том, чтобы вернуться за ним? К тому же, кому как не Шэнь Цинцю было знать, сколько опасностей и непредвиденных трудностей таит в себе мир заклинателей! В общем, резюмируя всё это, можно заключить, что вероятность того, что Ци-гэ и впрямь вернется за Шэнь Цзю, составляла не более пяти процентов.

Теперь-то, вдоволь насмотревшись на всё это раздолье жестокой драмы, Шэнь Цинцю начал понимать своего товарища-попаданца в его решении зарубить эту сюжетную линию на корню.

В самом деле, описание этой мрачной и весьма тягомотной истории стало бы весьма трудоёмким и при этом на редкость неблагодарным занятием. После этого всякий раз, встречаясь с очередным злодеянием оригинального Шэнь Цинцю, читатели поневоле задумывались бы: да, он злодей, но ведь таковым его сделали невзгоды, которым невозможно не посочувствовать; однако как, спрашивается, сочувствовать тому, кто сам не питает ни капли сострадания к своим жертвам? Подобный негодяй с несчастной судьбой неизбежно становился той самой первопричиной раздора [11], вокруг которой вспыхивают самые ярые интернетные холивары. Уж лучше превратить его в шаблонного злодея, которому суждено пасть под пятой главного героя, и всё тут — читатели довольны, да и автору в разы меньше головной боли.

Однако же за кого Шэнь Цинцю было по-настоящему обидно, так это за Цю Хайтан: её любовь была искренней, ненависть — справедливой, и она не совершила ничего такого, что шло бы против её совести. Но неутолимая жажда мести превратила эту добрую и чистую девочку в неистовую фурию, опустившуюся до низких заговоров. Ну а её нелепая гибель в стенах Священного мавзолея — и вовсе апогей несправедливости. Такой конец еще хуже, чем в оригинальном романе — там ей, по крайней мере, досталось хоть немного счастья.

Если бы только Шэнь Цинцю мог поддержать её с самого начала…

В тот самый момент, когда он украдкой вздохнул о судьбе Цю Хайтан, поле зрения внезапно покрылось мельканием черно-белых хлопьев, словно на экране неисправного старого телевизора. Пейзаж и фигуры людей при этом исказились прямо-таки монструозным образом, уши наполнил нестерпимый скрежет, более всего напоминающий чертыхания на каком-то инопланетном языке.

Система услужливо уведомила его:

[Фрагмент памяти сильно поврежден: потеря данных составляет 5%... 7%... 9%...]

Судя по цифрам, провалы лишь разрастались!

Шэнь Цинцю принялся в панике молотить ладонью по окошку уведомления, словно по телевизору в детстве, когда тот барахлил. Спустя несколько десятков ударов, когда процент потери достиг десяти, его действия наконец увенчались успехом: уведомления внезапно прекратились, а поле зрения наконец-то очистилось.

С облегчением выдохнув, Шэнь Цинцю наконец опустил руку и по инерции сделал пару шагов назад; но прежде, чем он успел восстановить равновесие, кое-что приковало к себе его взгляд.

Перед ним на расстоянии шага на корточках сидел мальчик.

Нежную кожу по-детски округлого лица испещряли тёмные полосы, видимо, появившиеся, когда он стирал пот грязной рукой. На шее на красном шнуре висела нефритовая подвеска, изображающая Гуаньинь, за спиной — тряпичный узел в мелкий цветочек. Пыхтя от натуги, он… выкапывал дыру в земле голыми руками.

— Ло Бинхэ? — бездумно выпалил Шэнь Цинцю.

Разумеется, тот его не услышал, продолжая копать которую по счёту ямку, чтобы заполнить ее грязью, как и предыдущие.

Оглядевшись, Шэнь Цинцю обнаружил, что они не одиноки: вокруг них в долине копошились сотни претендентов разных возрастов — от детей до юношей и девушек — в разномастных одеяниях, поглощенных все тем же загадочным занятием.

В голове Шэнь Цинцю промелькнула догадка, и он поднял глаза — как он и предполагал, на скальном уступе над равниной обнаружились два человека.

Облаченный в сюаньдуань [12] мужчина был поглощен наблюдением за претендентами, излучая ауру благожелательности и спокойствия. Второй, с длинным мечом на поясе, медленно поворачивал в пальцах веер, бросая безразличные взгляды на собравшихся в долине детей, словно на мельтешащих под ногами муравьёв [13]. Его одеяние цвета цин трепетало под порывами ветра, подобно переливам чистого ключа.

Вот он и повстречался с Юэ Цинъюанем… и самим собой.

Видимо, это был тот самый день, когда Ло Бинхэ был принят на обучение на хребет Цанцюн.

Ну да, вы не ошиблись: вступительные испытания сводились к копанию ям!

Окажись тут великий Сян Тянь Да Фэйцзи, он тотчас принялся бы разоряться на тему, что то, что кажется непосвященным примитивным занятием, на деле является простым до изящества способом оценки выносливости, стойкости, ловкости, концентрации, уровня духовной энергии и даже силы характера, однако всё это не больно-то убеждало Шэнь Цинцю: с его точки зрения, какую теорию под это ни подведи, копание ям в земле останется копанием ям!

Присутствие Шэнь Цинцю на этой своеобразной церемонии означало, что он уже занял пост лорда пика Цинцзин.

Правила хребта Цанцюн были просты и прозрачны, как и отборочные испытания: двенадцать горных лордов участвуют в любом начинании сообща. Они принимают любые миссии по взаимной договорённости, и отказываются от них тоже. Во время проведения церемоний они то и дело сбиваются в толпу, подобно сплочённому дружескому коллективу, и даже уединённой медитации поодиночке не предаются. Если же кого-то из их товарищей постигает безвременная кончина, они не спешат искать преемника — так и все пять лет, прошедших с мнимой смерти Шэнь Цинцю, место главы пика Цинцзин пустовало. За всё время пребывания в этом мире Шэнь Цинцю не мог припомнить ситуацию, в которой один из горных лордов действовал бы совершенно независимо от остальных.

Хоть подобный уклад порождал ряд неизбежных сложностей, он предотвращал разрыв между поколениями, а также способствовал возникновению нерушимых дружеских уз между членами коллектива.

Едва подумав об этом, Шэнь Цинцю не мог не вспомнить о ещё одном обычае.

Каждый из горных лордов Цанцюн, избирая старшего адепта, менял его имя на соответствующее его поколению [14], дабы подчеркнуть перемену в статусе. И надо же было такому случиться, что из всех имен мира, которые можно присоединить к «Цин», его предшественнику досталось именно «Цю» [15] — вот уж воистину несчастливое совпадение!

Оригинальный Шэнь Цинцю всегда питал смертную ненависть к этой второй части своего имени — ведь для него это было сродни ношению клейма, о котором не можешь забыть ни на единое мгновение. Даже сам Шэнь Цинцю, осознав это, не мог не посочувствовать книжному злодею, мысленно устроив в его честь минуту молчания [16]. Неудивительно, что тот не питал особой любви к своему предшественнику на посту лорда пика Цинцзин.

Тем временем два человека на уступе скалы вступили в дискуссию. Напоследок бросив взгляд на погруженного в работу Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю похлопал его по макушке нематериальной ладонью и взвился в воздух, чтобы, приземлившись рядом с двумя горными лордами, прислушаться к их разговору.

— Кажется, в этом году претендентов еще больше, чем в прошлом, — бросил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цзю сузил глаза, с нечитаемым выражением глядя на скопление детей — по его лицу невозможно было догадаться, радует его подобный наплыв желающих или, напротив, раздражает. Еле заметное движение двух пальцев — и веер слегка приоткрылся.